Нирвана стала известной группой в истории Рока, но музыка по-прежнему остается ее важной частью. Насколько вы гордитесь этим? 

 - За исключением моей жены и дочери, ничто не доставляет мне большего удовольствия.

Является ли для вас это удовольствие просто гитарой, или вы постоянно боретесь с инструментом?

 - Сражение - удовольствие. Я признаю, что я никакой не виртуоз. Я не могу играть подобно виртуозам. Самая лучшая сторона в том, что они, вероятно, не могут играть так, как я.

На концерте In Utero вы играете наиболее мощные анти-соло. Что побуждает вас на это? Как бы вы распределили роли каждого музыканта, включая и вас самого, в музыке Нирваны?

 - В то время, когда я могу делать на разных каналах различные навороты, Дэйв приводит наши песни в динамический ритм. Крис крут в ударных, в некотором роде даже "убийца".

Ваши песни очень эксцентричны. Вы должны чувствовать гнев в ваших песнях, чтобы исполнять их?

 - Это жестко, потому что гнев является ядром песни. Я только создаю тот эффект эмоций, когда исполняю специфические песни.Со временем становится легко вызвать эти эмоции, но вы никогда не сможете выразить каждый раз песню полностью. Мне интересно привлекать людей и интересно наблюдать их реакцию на мои песни. Я стал лучше воспринимать людей. Несмотря на то, кем они были, они пришли нас послушать. Я получаю несколько часов на то, чтобы показать им мир таким, каким вижу его я. Я не пробую его диктовать, мне просто предоставляется сцена, чтобы высказать мои мысли. 

Можно рассчитывать на продолжительное творческое будущее группы?

 - Я очень горжусь, что у нас есть взаимопонимание. Но я не знаю, насколько долго это сможет продолжаться. К тому же Дэйв и Крис имеют некоторые идеи, которые не могут осуществиться в Нирване.